Содержание

1. ГЛАВНАЯ ИДЕЯ ПОВЕСТИ О ПЕТРЕ И ФЕРОНИИ МУРМОНСКИХ 3
1.1 Значимость человека определяется не его социальным происхождением, а мудростью 3
1.2 Настоящая любовь – главная ценность 10
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 12

Введение

1. ГЛАВНАЯ ИДЕЯ ПОВЕСТИ О ПЕТРЕ И ФЕРОНИИ МУРМОНСКИХ
Что такое «главная идея»? Думаю, что для автора и для читателя главная идея не всегда оказываются одним и тем же. Тем более, что со временем нередко культурные ценности меняются и вместе с изменением ценностей меняется представление о том, что же главное в произведении.
Одна ли главная идея в повести? В повести о Петре и Февронии Муромских прослеживается несколько главных идей.
Первая – «значимость человека определяется не его социальным происхождением, а мудростью».
Вторая, самая впечатляющая, но более камерная, – «настоящая любовь – главная ценность, она способна победить все трудности, даже смерть», пример, данный Шекспиром в образах Ромео и Джульетты.
Можно отметить также мысль о том, что мудрость и спокойствие должны быть основой жизни, но она тесно вплетена в первые две идеи, и вычленить ее отдельно трудно.
1.1 Значимость человека определяется не его социальным происхождением, а мудростью
Как раскрывается первая идея? Довольно прямолинейно, но эффективно: противостояние «мудрость простой девушки» – «низшие качества людей высшего сословия». Автор предоставляет нам возможность убедиться в том, что дева Феврония обладает не просто незаурядным умом, а «мудростью», то есть понимает суть происходящего.
Отмечаются необычность внутреннего мира, яркая индивидуальность девушки. Вот как впервые появляется в повести Феврония. «Один из его дружинников завернул в деревню Ласково. Подъехал он к воротам какого–то дома, – никого не видно; взошел на крыльцо, – словно никто и не слышит; открыл дверь и глазам не верит: сидит за ткацким станом девушка, одна в доме, а перед нею скачет–играет заяц» [Един же от предстоящих ему юноша уклонися в весь, нарицающуюся Ласково. И прииде к некоего дому вратом и не виде никого же; и вниде в дом и не бе кто бы его чюл; и вниде в храмину и зря видение чюдно: седяше бо едина девица и ткаше красна, пред нею же скача заец.].
Автор подчеркивает странность и необычность, которая сопровождает вроде бы обычный ход вещей, создает несколькими скупыми красками напряжение – «подъехал он к воротам какого–то дома, – никого не видно; взошел на крыльцо, – словно никто и не слышит». И вот кульминация – зрелище совершенно необычное даже и для наших дней – заяц, пугливое животное, играющий у ног Февронии. Эта деталь сразу придает облику Февронии некоторую «чудесность». Мы не можем не вспомнить истории о святых, которых не боятся дикие звери, наверняка подобные истории были известны и во время написания повести. Современному человеку припоминаются многочисленные картины с аллегорическими изображениями Флоры или Фауны, окруженной зверями, птицами и изобильными дарами природы. В сознании читателя Феврония предстает то ли святой девой, которую не боятся дикие звери, то ли некой лесной волшебницей, владычицей этих мест. Осмелюсь предположить, что у большинства читателей эти два образа по мере чтения повести соединятся, так как дева Феврония отличается не только христианской кротостью и образцово–показательным поведением, но и явно необычными способностями, за которые в средневековой западной Европе ее ждали бы распростертые объятия инквизиции.
И действительно, в дальнейшем девушка не раз демонстрирует поразительное знание человеческой натуры, которое люди склонны считать умением читать мысли. Так, согласившись вылечить князя Петра, она предугадала, что князь обманет ее, и поразительным образом просчитала последовательность его действий. В принципе, она обошлась с ним, как с младенцем, демонстрируя гораздо более высокий интеллектуальный уровень. Когда Петр с Февронией отправились в изгнание, на корабле вместе с ними плыл один из приближенных князя, который «не мог наглядеться на княгиню Февронию, и смущали его дурные помыслы» [Некто же бе человек у блаженныя княгини Февронии в судне, его же и жена в том же судне бысть. Той же человек, приим помысл от лукаваго беса, воззре на святую с помыслом.] Можно представить себе его удивление, когда Феврония дала ему понять, что она знает о его грешных мыслях.
«Она угадала его мысли и говорит как–то ему:
– Зачерпни–ка воды с этой стороны судна и испей ее!
Он сделал это.
– Теперь зачерпни с другой стороны и испей!
Испил он опять.
– Ну как? Одинакова на вкус или одна слаще другой?
– Вода как вода, и с той стороны и с этой!
– И женское естество одинаково. Почему же, забывая свою жену, ты о чужой помышляешь?
И понял боярин, что она читает чужие мысли, не посмел больше предаваться грешным помыслам» [Она же, разумев злыи помысл его, вскоре обличи и, рече бо ему: «Почерпи убо воды из реки сея с ею страну судна сего». Он же почерпе. И повеле ему испити. Он же пит. Рече же паки она: «Почерпи убо воды з другую страну судна сего». Он же почерпе. И повеле паки испити. Он же пит. Она же рече: «Равна ли убо си вода есть, или едина слаждьши?» Он же рече: «Едина есть, госпоже, вода». Паки же она рече: «Сице едино естество женьское. Почто убо свою жену оставя, чюжия мыслиши?» Той же человек уведе, яко в ней есть прозрения дар, бояся к тому таковая помышляти.]
Поразительно, что в данной ситуации женщина решила ее сама, совершенно без помощи мужа, что говорит о полной самостоятельности мышления и хорошем знании человеческой природы.
Согласно повести Феврония обладает совершенно сказочными возможностями – в частности, заставляет за одну ночь два сучка, воткнутых в землю превратиться в деревца с листвой.
Необычна манера речи вроде бы неопытной деревенской девушки.
«– Плохо, когда двор без ушей, а дом без глаз!
Молодой дружинник не понял ее слов и говорит:
– Где же хозяин этого дома? Девушка отвечает:
– Отец и мать пошли взаймы плакать, а брат ушел сквозь ноги смерти в глаза глядеть.» [И глаголя девица: «Нелепо есть быти дому без ушии и храму безо очию!» Юноша же тоя глагол не внят во ум, рече девици: «Где есть человек мужеска полу, иже зде живет?» Она же рече: «Отець мой и мати моя поидоша взаим плакати, брат же мой иде чрез ноги в нави зрети».]
В представлении современного человека девушка зачем–то говорит загадками. Но можно припомнить, что древняя манера речи вообще любит иносказания, если верить литературным источникам. Достаточно вспомнить Евангелие, которое все состоит из афоризмов и притч, имеющих некий второй план и загадочную недосказанность в форме. В чем прелесть, а с моей точки зрения даже и величие такой манеры изложения? Во–первых, такая манера сразу заставляет отнестись к информации со вниманием. Во–вторых, она дает некое моральное преимущество человеку, говорящему не вполне ясно, когда непонимающий чувствует себя неуверенно. В–третьих, она дает собеседнику некий импульс, дает ему возможность проявить себя.
Свои слова Феврония объясняет так:
«Подъехал ты ко двору и в дом вошел, а я сижу неприбранная, гостя не встречаю. Был бы пес во дворе, почуял бы тебя издали, лаял бы: вот и были бы у двора уши. А кабы в доме моем было дитя, увидело бы тебя, как ты через двор шел, и мне бы сказало: вот был бы и дом с глазами. Отец и мать пошли на похороны и там плачут, а когда они помрут, другие над ними плакать будут: значит, сейчас они свои слезы взаймы проливают. Сказала я, что брат мой (как и отец) – бортник, в лесу они собирают по деревьям мед диких пчел. Вот и сейчас брат ушел бортничать, залезет на дерево как можно повыше и вниз поглядывает, как бы не сорваться, ведь кто сорвался, тому конец! Потому я и сказала: "сквозь ноги смерти в глаза глядеть"». [Прииде в дом сии и в храмину мою вниде и видев мя седящу в простоте. Аще бы был в дому наю пес и чюв тя к дому приходяща, лаял бы на тя: се бо есть дому уши. И аще бы было в храмине моей отроча и виде тя к храмине приходяща, сказало бы ми: се бо есть храму очи. А еже сказах ти про отца и матерь и брата, яко отец мой и мати моя идоста взаим плакати — шли бо суть на погребение мертваго и тамо плачют, и егда же по них смерть приидет, инии по них учнут плакати: сей есть заимованный плачь. Про брата же ти глаголах, яко отец мой и брат мой древолазцы суть, в лесе бо мед от древия емлют. Брат же мой ныне на таковое дело иде, яко же лести на древо в высоту чрез ноги зрети к земли, мысля, абы не урватися с высоты. Аще ли кто урвется, сей живота гоньзнет. Сего ради рех, яко иде чрез ноги в нави зрети]
И тогда потрясенный юноша говорит: «Вижу, мудрая ты девица» [Вижу тя девице мудру сущу].
В дальнейшем Феврония никогда не изменяет такой манере речи. Если вспомнить, что такая манера речи дает некоторое преимущество, возвышение говорящего перед собеседниками, то ничего удивительного, что она приносит Февронии немало неприятностей. Ведь собеседники Февронии люди все сплошь или родовитые, или богатые, или и то и другое вместе взятое. Легко понять, что в прежние времена люди вряд ли были намного лучше, чем сейчас. В своей массе люди пронесли через века склонность переносить такие чисто социальные ценности, как родовитость и богатство, на свои личные качества. Поэтому, как сказали бы во времена бурного расцвета социалистического реализма, «социальный конфликт был неизбежен».
И начался он с князя Петра, возлюбленного Февронии. Как отблагодарил Петр Февронию за излечение? По–княжески, отказавшись от своего слова, и попытавшись откупиться подарками, которые Феврония «не приняла». Я думаю, что и в наши времена, когда люди хотя бы официально приравнены в правах перед законом, редкая девушка в такой ситуации смогла бы бестрепетно отказаться от вот такой подачки, ведь это бы значило поставить себя выше человека, занимающего другую социальную позицию. Мнение, что Феврония должна была бы радоваться тому, что ей просто позволили лечить князя, разделят многие наши современники. Только очутившись перед выбором «болезнь или женитьба» благороднородный князь Петр выполняет свое обещание, показав, что он не только менее умен, чем простая неблагородная девушка, но и нечестен.
По–видимому, Феврония и в дальнейшем сталкивалась с проявлениями социального предубеждения, автор повести об этом умалчивает, концентрируя внимание на главном конфликте, который безоговорочно подтверждает мудрость и прозорливость Февронии, а также делает особенно выпуклыми ее необычные качества, превосходство над окружающими.
Конфликт начали боярские жены, как известно, глупые женщины особенно спесивы, ведь никакими достоинствами, кроме перенесенных на себя достоинств мужа, они не обладают. Конфликт разросся и дело дошло до открытого неподчинения бояр князю. Бояре потребовали, чтобы Феврония покинула город в обмен на лояльность князю.
Вот тут–то и проявилась мудрость Февронии и ее провидческий дар. Не побоюсь высокопарного сравнения, она подобно Кутузову, отдавшего Наполеону Москву, чтобы выиграть все сражение, предпочла согласиться на изгнание, чтобы окончательно утвердиться в городе. Но тут лучше процитировать.

Заключение

Литература

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гордеева Л.И. Повесть о Петре и Февронии Муромских. – М, 2008.
2. Олегин Е.О Обзор книги "Повесть о Петре и Февронии, святых чудотворцах Муромских" – М., 1996.
3. Повесть о Петре и Февронии Муромских. // Древнерусские предания. (Перевод В.В.Кускова) – М., 1982.