СодержаниеВведение 3
1. Сказка как литературный жанр 16
1.1. Происхождение сказки 16
1.2. Типология сказок 30
2. Сказки как проявление японской народной культуры 41
2.1. Японские волшебные сказки 41
2.2. Японские бытовые сказки 47
2.3. Японские авантюрные сказки 54
2.4. Буддийские мотивы в японской сказке 57
3. Менталитет японцев в сказочной традиции 64
3.1. Отношение людей друг к другу и природе 64
3.2. Нравственные идеалы 79
3.3. Значение сказок в жизни японцев 82
Заключение 91
Список литературы 94
Введение Для любой национальной культуры, особенно имеющей длительный исторический опыт, проблема традиций, наследия прошлого в
сопоставлении с современностью существует в более или менее актуальной форме. Отрицание прошлого, разрушение старого во имя нового,
как показала история, имело серьезные негативные последствия, оборачивалось растратой значительного творческого потенциала народа.
Это касалось не только собственной культуры, но и всех сторон жизни общества, его социального устройства и экономики. Установка на
«приращение» воспринимаемого извне и его ассимиляцию в соответствии с собственными потребностями, что было свойственно Японии с
древности, сохраняла запасы внутренней творческой энергии нации. Это подтверждается и невиданно быстрым процессом модернизации
страны в конце XIX в., и «японским экономическим чудом» в нашем столетии.
Любая традиция — передача от одного поколения к другому исторического опыта — имеет несколько уровней существования и
толкования. Традиция может предстать в форме идей, в форме обычаев и ритуалов, в форме стереотипов поведения и бытовых навыков. В
зависимости от этого исследование конкретных проявлений традиции может рассматриваться в культурологическом,
этнопсихологическом, социальном и даже политическом аспектах, нередко взаимодополняющих друг друга.
В данном случае речь пойдет о традициях, выраженных в художественных формах, что имеет принципиальное значение именно в
японской культуре. Одна из ее важнейших особенностей — общая художественная направленность, обозначившаяся еще в эпоху Хэйан
(IX—XI вв.) и сохранявшаяся на протяжении всей длительной ее истории, что повлияло на душевный склад нации в целом и отдельного
человека, определило тип реакции на окружающий мир и отражение этого в искусстве. На протяжении веков именно искусство было одной
из форм сохранения и передачи исторического опыта, выражения философских и религиозных идей, ибо только художник обладает
изумительной способностью «создавать модели, которые объясняют жизненный опыт средствами организованной формы».
Произведения искусства и есть модель, концентрирующая, передающая и «объясняющая» духовный опыт народа, обращаясь не к
рациональной, а к эмоциональной сфере сознания. Способность открывать красоту и ощущать в ней этический смысл — особенность
традиционной японской культуры, отличавшая ее от культуры других народов. Эстетические теории, которые создавались под влиянием
буддизма, видевшего в реальности лишь иллюзию, исходили из того, что высшая истина — только в искусстве.
Однако если в прошлом японская культура обладала значительной целостностью, то в конце XX в. она утратила гомогенность и,
существенно обогащенная мировым художественным опытом, приобрела многообразие форм, став при этом «двойственной», т.е.
объединив две различные по типологии культуры с принципиально различным языком, а, следовательно, и различными законами
восприятия, ориентированного на несхожие типы сознания.
Буддизм способствовал формированию в повествовательном фольклоре цикла «храмовых» повествований, включающего как
исторические и топонимические легенды, так и житийные повествования. Буддизм значительно расширил сюжетные рамки японских сказок,
легенд и преданий, привнеся в них как религиозную, так и общечеловеческую диалектику. Благодаря буддизму в японском
повествовательном фольклоре возник уникальный синтоистско-буддийский религиозный синтез, придающий особый, яркий и неповторимый
колорит всему народному повествовательному творчеству японцев.
Каждый народ имеет свой национальные сказки, свои сюжеты. Но есть сюжеты и другого рода — сюжеты интернациональные,
известные на всем земном шаре или хотя бы группе народов. Замечательно не только широкое распространение сказки, но и то, что сказки
народов мира связаны между собой. До некоторой степени сказка — символ единства народов. Народы понимают друг друга в своих
сказках. Независимо от языковых или территориальных или государственных границ сказки широко переходят от одного народа к другому.
Народы как бы сообща создают и развивают свое поэтическое богатство.
Сказка является одним из важнейших социально – педагогических средств формирования личности. Как справедливо отмечала
Ю.А.Лебедева, «любая сказка ориентирована на социально – педагогический эффект: она обучает, воспитывает, предупреждает, учит,
побуждает к деятельности и даже лечит».
Сказка тесно связана с мифом. Миф не может быть отличим от сказки формально. Сказка и миф (в особенности мифы
до классовых народов) иногда настолько полно могут совпадать ме жду собой, что в этнографии и фольклористике такие мифы часто
называются сказками.
Мифы тесно связаны с национальными особенностями. Изучая их значение, можно обнаружить, что мифы отражают особенности
национального характера именно той цивилизации, в которой они возникли и продолжают быть жизнеспособными. Превосходная форма
изложения этих мифологических историй обусловлена тем, что их авторами, как правило, были поэты и священники, а иногда и священники-
поэты, так как в некоторых цивилизациях они совмещались в одном лице, старавшиеся придать им поэтичную, торжественную и
церемониальную форму. Благодаря этому в мифах появились и культурные наслоения, которые иногда, в определенном смысле, облегчают
их интерпретацию, так как некоторые моменты в них описаны более точно и явно.
Если сказка рассматривается как продукт, возникший на известном производственном базисе, то ясно, что нужно
рассмотреть, какие формы производства в ней отражены.
Однако исследование форм производства в сказке только со стороны его объекта или техники мало продвигает нас в изу чении
источников сказки. Важна не техника производства как таковая, а соответствующий ей социальный строй. Так мы получаем первое
уточнение понятия исторического прошлого по отношению к сказке, Все исследование сводится к тому, чтобы определить, при каком
социальном строе создались, отдельные мотивы и вся сказка.
Иногда, когда в волшебной сказке не все понятно, в качестве параллелей можно использовать и мифы, так как они доступнее для
осознания и могут подать идею о ее скрытом смысле. Поэтому не следует пренебрегать мифами: ведь когда не совсем понятно то, о чем
идет речь в сказке, они могут быть использованы для построения своеобразного «мостика» к этому значению. Ведь сказка может иметь
весьма отдаленное отношение к миру коллективного сознания конкретного человека.
Поэтическое чутье совершенно необходимо для понима ния сказки, и не только сказки, но любых произведений сло весного
искусства. Такое чутье — дар, полученный от приро ды. Далеко не все им обладают, и это не всегда худшие люди. Мы не знаем, почему
одни родятся со склонностями, способ ностями и интересом к математике, другие — к химии, к физике, к музыке. Среди наук гуманитарные
занимают не сколько особое место. Ботаник не обязательно должен пони мать красоту цветка, строение и жизнь которого он изучает. Хотя
и здесь такое эстетическое восприятие вовсе не ис ключается. Однако поэтического восприятия, хотя оно и необходимо для понимания
сказки, еще недостаточно. Плодотворным оно окажется только в соединении со строгими методами научно го познания и исследования.
Для изучения сказки наукой сделано чрезвычайно много. О сказке существует огромная, необозримая литература. Один только
библиографический перечень названий трудов о сказке и сборников, выходивших во всем мире, мог бы составить целый том.
Область сказки огромна, для ее исследования требуется работа нескольких поколений ученых. Изучение сказки — не столько
частная дисциплина, сколько самостоятельная наука энциклопедического характера. Она немыслима без истории народов мира, этнографии,
истории религии, истории форм мышления и поэтических форм, языкознания, исторической поэтики. Обычно сказка исследуется в пределах
националь ных и языковых границ.
Сказку надо изучать сравнительным методом на ма териале всего земного шара. Сказка распространена по всему миру. Нет
такого народа, который не знал бы ее, Сказку зна ли все культурные народы древности: древнего Китая, Индии, Египта, античного мира.
Достаточно вспомнить «Сказки 1001 ночи» — собрание, известное арабам уже в IX веке, чтобы проникнуться величайшим уважением к
сказочному искусст ву арабов. Армянские, грузинские сказ ки, как и сказки других народов Кавказа, славятся во всем мире. Все это
тщательно собирается, записывается, изучается. Издается лишь ничтожная доля.
Изучению фольклора и, в частности, сказок посвятили свои работы Н.П.Андреев, А.Н.Афанасьев, В.Я.Пропп, М.Н.Мельников,
братья Б. и Ю.Соколовы, А.Н.Никифоров и многие другие. Ученые по-разному трактовали понятие «сказка». Одни стремились
охарактеризовать сказочный вымысел как независимый от реальности, другие говорили о том, что в сказках показана окружающая
действительность глазами народных рассказчиков, а третьи называли сказкой все то, что «сказывалось».
Попытки изучать фольклор исторически были и раньше.
Русская фольклористика знала целую историческую школу во главе с Всеволодом Миллером. Так, Сперанский гово рит в своем
курсе русской устной словесности: «Мы, изучая бы лину, стараемся угадать тот исторический факт, который лежит в ее основе, и,
отправляясь от этого предположения, доказываем тождество сюжета былины с каким-нибудь известным нам собы тием или их кругом».
Каждый исследователь исходит из каких-то предпосылок, имеющихся у него раньше, чем он приступает к работе. Веселовский
указывал на необходимость, прежде всего, уяснить себе свои позиции, критически отнестись к своему методу. На примере книги
Губернатиса «Зоологическая мифология», Весе ловский показал, как отсутствие самопроверки ведет к ложным заключениям, несмотря на
всю эрудицию и комбинаторские способности автора работы.
Так называемая мифологическая школа исходила из предпо сылки, что внешнее сходство двух явлений, внешняя аналогия их
свидетельствует об их исторической связи. Так, если герой растет не по дням, а по часам, то быстрый рост героя якобы отражает быстрый
рост солнца, взошедшего на горизонте. Во-первых, однако, солнце для глаз не увеличивается, а уменьшается, во-вторых же, аналогия не то
же самое, что исто рическая связь.
Одной из предпосылок так называемой финской школы было предположение, что формы, встречающиеся чаше других, вместе с тем
присуши исконной форме сюжета. Не говоря уже о том, что теория архетипов сюжета сама требует доказательств, мы будем иметь случай
неоднократно убеждаться, что самые архаи ческие формы встречаются как раз очень редко, и что они часто вытеснены новыми,
получившими всеобщее распространение.
В.Я.Пропп собственно сказкой называл только волшебную сказку. В качестве определения он выбрал следующее: «волшебная
сказка есть рассказ, построенный на чередовании... функций в различных видах, при отсутствии некоторых из них для каждого рассказа и
при повторении других».
Сказки русского народа К.Д.Ушинский назвал первыми бле стящими попытками народной педагогики. Восторгаясь сказками как
памятниками народной педагогики, он писал, что никто не в состоянии состязаться с педагогическим гением народа. То же самое следует
сказать о сказках и других народов.
Передовые русские педагоги всегда были высокого мнения о воспитательном и образовательном значении народных сказок и
указывали на необходимость широкого их использования в педаго гической работе. Так, В.Г.Белинский ценил в сказках их народ ность, их
национальный характер. Он полагал, что в сказке за фан тазией и вымыслом стоит реальная жизнь, действительные соци альные
отношения.
Н.А.Добролюбов считал сказки произ ведениями, в которых народ выявляет свое отношение к жизни, к современности.
Н.А.Добролюбов стремился понять по сказкам и преданиям взгляды народа и его психологию, хотел, «чтобы по преданиям народным могла
обрисоваться перед нами живая фи зиономия народа, сохранившего эти предания».
Сказки являются важным воспитательным средством, в течение столетий выработанным и проверенным народом. Жизнь,
народная практика воспитания убедительно доказали педагогическую цен ность сказок. Дети и сказка - неразделимы, они созданы друг для
друга и поэтому знакомство со сказками своего народа должно обязательно входить в курс образования и воспитания-каждого ребенка.
В русской педагогике встречаются мысли о сказках не только как воспитательном и образовательном материале, но и как
педаго гическом средстве, методе. Так, безымянный автор статьи «Воспитательное значение сказки», в ежемесячном педагогическом
лист ке «Воспитание и обучение», пишет, что сказка появи лась еще в то отдаленное время, когда народ находился в состоянии
младенчества. Раскрывая значение сказки как педагогического средства, он признает, что, если детям повторять хоть тысячу раз одну и ту
же нравственную сентенцию, она для них все же останется мертвою буквою; но если же рассказать им сказку, проникнутую тою же самою
мыслью, - ребенок будет взволнован и потрясен ею.
Развивающие функции сказок в развитии детей широки и неотделимы друг от друга. Н.Короткова считает, что «лишь условно их
можно разделить на познавательно – нравственную и эстетическую». К познавательно – нравственной функции она относит развитие и
активизацию воображения, образного мышления, расширение представлений о мире, освоение моделей человеческого поведения,
формирование эмоционально – ценностных установок по отношению к разным аспектам действительности. К эстетической функции
Н.Короткова относит приобщение к словесному искусству как таковому в его различных формах и развитие хорошей разговорной речи.
Ю.А.Лебедева выделяет шесть основных функций сказок:
функцию социализации;
креативную функцию;
голографическую функцию;
развивающе – терапевтическую функцию;
культурно – этническую функцию;
лексико-образную функцию.
Заключение Этническое самосознание базируется, прежде всего, на родном языке, следовательно, анализ языка – благодатная почва для
исследования менталитета того или иного народа.
Описание народного менталитета через язык и тексты народной культуры считается главной задачей этнолингвистики (С.Е.
Никитина). Этнолингвистика – новое направление в лингвистике, появившееся в ХХ веке, рассматривающее спектр проблем, связанных с
областью взаимосвязи языка и этноса.
Этнический эталон народа – носителя фольклора хранится в устном народном творчестве. Фольклорная картина мира – особая
фольклорная реальность, выраженная с помощью языка традиционного народного творчества, а по образному определению, это
"трансформированный мир действительности" (Б.Н. Путилов).
На протяжении веков в каждой области, городе, местечке или деревне формировалось свое собственное представление о сказке,
ее сюжете и персонажах. Сказки каждой префектуры Японии — это своеобразный фольклорный мир со своими законами и канонами. И
потому сказки Осаки, брызжущие задором и лукавством, никогда не спутать с утонченно-романтическими сказками Киото, а простодушные
сказки южных островов Рюкю — с суровыми и строгими сказками северного острова Хоккайдо.
Это, однако, не означало, что все сказки существовали лишь в рамках одной местности. Наиболее живучи и устойчивы так
называемые великие сказки. Они известны всем. Без этих сказок немыслимо детство ни одного ребенка, на их морали воспитано не одно
поколение японцев. А такие из них, как «Момотаро», «Воробей Резаный Язычок», «Гора Катикати», «Дед Ханасака» и «Ури-химэ и
Аманодзяку», по праву вошли в мировую сокровищницу сказок.
Японские сказки разнообразны не только по форме бытования и восприятия, но и по жанрам. Сказки о глупцах, недотепах, хитрецах
и обманщиках объединяются, как правило, в жанр варай-банаси («смешные сказки»). К жанру обакэ-банаси («рассказы об оборотнях»)
относятся все страшные сказки: о привидениях, таинственных исчезновениях, о ночных происшествиях на горной дороге или в заброшенном
храме. Жанр фусаги-банаси («о том, что необычно») включает повествования о различных чудесах — добрых и не очень, но всегда
поражающих своей оригинальностью и эмоциональной глубиной. Ряд сказок объединен в жанр тиэ-но ару ханаси («о том, что умно»). Это
своего рода дидактические сказки-притчи, нередко с прозрачно выраженной моралью. По своему содержанию они очень близки сказкам,
относящимся к жанру добуцу-но ханаси («рассказы о животных»). В дидактических японских сказках наиболее часто многочисленные
перипетии происходят именно с животными.
Можно выделить и тонари-но дзисан-но ханаси («рассказы о соседях»). Разнообразные по сюжету и социальной направленности,
сказки о соседях представляют собой комплекс бытовых повествований, порой перерастающих в народные новеллы.
Популярны в Японии и всевозможные сказки-шутки, известные под названием кэйсики-банаси (дословно — «сказки только по
виду»), например так называемые нагай ханаси («длинные рассказы»), в которых монотонно могут пересчитываться падающие с дерева
каштаны или прыгающие в воду лягушки до тех пор, пока слушатель не закричит: «Довольно!» К сказкам-шуткам относятся и мидзикай
ханаси («короткие рассказы»), которыми подчас охлаждали пыл надоедливых слушателей, бесконечно требующих новых и новых историй.
Японская сказка глубоко поэтична. Не только потому, что стихи нередко умело вплетаются в ткань повествования, но и потому,
что и поэзия, и сказка всегда почитались в Японии как орудие добра и справедливости, способное укрощать сердца людей и ярость стихий.
Ведь недаром, как гласит легенда, поэт Соги (ХV в.) усмирил свирепого разбойника силой своего искусства.
Те герои сказок, которые наделены великим даром стихотворца, всегда вызывают уважение, любовь, сострадание. Тот, кто творит,
не может быть источником зла — таков поэтический закон японской сказки. И потому невеста, умеющая к месту сложить красивое
стихотворение, берет верх над своими завистливыми соперницами. Барсук украдкой таскает из чужого дома свитки со стихами и
самозабвенно декламирует их на поляне, освещенной лунным блеском. А разбойник по прозвищу Красный Осьминог восходит на эшафот,
отдавая людям свой последний дар — стихи.
Чувство единства с природой, свойственное японцам и нашедшее свое отражение в разных формах и направлениях японского
искусства, стало основой и всего сказочного фольклора. Звери и птицы, цветы и деревья — все в японской сказке наделено душой, все
живет. Замечательной чертой японских сказок можно считать также и то, что значительная их часть непосредственно связана с
различными праздниками и обрядами, приуроченными к определенным временам года. И сегодня праздников в Японии великое множество.
Большая их часть восходит к древним магическим ритуалам, связанным с хозяйственной деятельностью японского крестьянства.
Если собрать воедино все японские сказки, то взору откроется картина праздников года — каждый из них по-своему нашел
отражение в японском повествовательном фольклоре. Пусть иногда лишь намеком, деталью, но всегда ярко и колоритно.
ЛитератураBenedict R. Patterns of Culture. Boston and New York: Houghton Mifflin Company, 1934. – Р.36-37.
Bock Ph. K. Continuities in Psychological Anthropology. San Francisco: W. H. Freeman and Company, 1980. – Р.68.
Hori Ichiro. Folk Religion in Japan. Continuity and Change. Univ. of Chicago Press,1969. – Р.430-431.
International Perspectives on Yanagita Kunio and Japanese Folklore Studies. J. Victor Koschmann, Oiwa Keibo, and Yamashita Shinji. Cornell University
East Asia papers; no. 37. – N.-Y., Ithaca, 1985. – Р.75.
Nagashima N. A Reversed World: Or Is It? Modes of Thought: Essay on Thinking in Western and Non-Western Societies. – L., 1973. – Р.94
Steven Piker. Classical Culture and Personality. In: Handbook of Psychological Anthropology. Philip K. Bock (ed.) Westport, Connecticut-London;
Greenwood Press, 1994. – Р.7 - 8.
Tales of the old Todaiji. Nara-Todaiji, 1985. – Р.17-21, 53.
Thompson S. Myth and Folk-Tale / Journal of American Folklore, 1955. Vol. 68. № 270
Ueda M. Literary and Art Theories in Japan. - Tokyo, 1967. – Р.98
Азадовский М. К. История русской фольклористики. – М., 1963. – Т.ІІ. – С.80-83
Андреев Н.П. Проблема тождества сюжета. // Фольклор. Проблемы историзма. - М., 1988. – С.230 – 243
Антипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры.– Новосибирск: Наука, 1989.– 196с.
Афанасьев А.Н. Сборник сказок. – Т.3. - М., 1998.
Баландин А.И. “Мифо логи че ская школа” в коллективном труде “Академические школы в русском литературоведении”. – М., 1975. – С.15-
99
Бенедикт Р. Хризантема и меч. Модели японской культуры. / Пер. с англ. М.Корнилова, Е.Лазаревой, В.Николаева. - М.: РОССПЭН, 2004. – 256с.
Веселовский А.Н. Историческая поэтика. – М., 1989.
Виноградов В. Культура Японии. – СПб.: Речь, 2004.
Волков Г.Н. Этнопедагогика. - М.: Академия, 2000. – 176с.
Гольцер С.В. Методическое пособие по детской литературе. Ч.1.: Истоки детской литературы. – Екатеринбург: Издательство Т.И.Возяковой,
2004. – 72с.
Гриценко З.А. Ты детям сказку расскажи... – М.: Линка-Пресс, 2003. – 176с
Десять вечеров. // Японские народные сказки. Пер. с яп. В.Марковой. – М., 1979. – С.160-162.
Детская литература. / Под ред. Е.Е.Зубаревой. – М.: Просвещение, 1985. – 399с.
Ермакова Л.М. Речи богов и песни людей. Ритуально-мифологические истоки японской литературной эстетики. – М.: Восточная литература,
1995. – С.137-149.
Иванов В.В. О научном ясновидении Афанасьева, сказочника и фольклориста // Литературная учеба. – 1982. – №1. – С.157-161
Игнатович А., Светлов Г. Лотос и политика: необуддийские движения в общественной жизни Японии. – М., 1989. – С.54
Каваи Х. Мукаси-банаси то Ниппон но кокоро (Сказки и сердце Японии). - Токио: Иванами сётэн, 1982. – С.199.
Кодзики. Записи о деяниях древности. Свиток I. / Пер. Е.М.Пинус. – СПб.: Шар. – С.86.
Конрад Н. Японская литература в образцах и очерках. – М., 1991. – С.162
Короткова Н. Художественная литература в образовательной работе с детьми старшего дошкольного возраста. // Дошкольное воспитание. –
2001. - №8. – С.34-41
Латышев И.А. О роли религии в политической жизни Японии. // Современная Япония. М.: Наука, 2002.
Леушина А.М. Развитие связной речи у дошкольника. // Хрестоматия по теории и методике развития речи детей дошкольного возраста. – М.:
Издат. Центр «Академия», 1999. – С. 358 – 369.
Лотман Ю. Избранные статьи. – Т.1. - Таллинн, 1992. – С. 243, 247
Манга нихон-но мукасибанаси (Иллюстрированное издание японских народных сказок). - Токио, 1984. – С.286-289
Мелетинский Е.М. Миф и сказка. // Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986
Мелетинский Е.М. О мифологии Востока и Запада // Фольклор и мифология Востока в сравнительно-типологическом освещении. – М.:
Наследие, 1987. – С.6-10.
Мельников М.Н. Русский детский фольклор.– М., 1987
Мир японской сказки. Сост., вступл., пер. с яп. А.Садоковой. – М., 1987. – С.9
Мирча Элиаде, Ион Кулиано. Словарь религий, обрядов и верований (серия «Миф, религия, культура»). - М.: ВГБИЛ, 2001. – с.248-255.
Мифологические сказки и исторические предания энцев / Записи, введение и комментарии Б.О.Долгих. - М., 1961
Молодякова Э., Маркарьян С. Японское общество: книга перемен. – М., 1996. – С.114-115
Нара ямато ро. Дзиин-но мукасибанаси (Нара: путь Ямато. Сказки буддийских храмов). - Нара, 1983. – С.4
Нихон-но синва дэнсэцу (Японские мифы и легенды). – Т.1. – Токио, 1970. – С.28
Нихон сёки. Анналы Японии. / Пер. Л.М.Ермаковой, А.Н.Мещерякова. – СПб.: Гиперион, 1997. – Т.1. – С.124.
Норито. Сэммё. / Пер., иссл. и комм. Л.М.Ермаковой. Памятники письменности Востока, XСII. – М., 1991. – С.130-131.
Поле заколдованных хризантем. // Японские народные сказки. Пер. с яп. А.Садоковой, Н.Фельдман, обработка Н.Ходза. – М., 1994. – С.4-7
Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки. – М.: Лабиринт, 1998. – 512с.
Пропп В.Я. Русская сказка. – М.: Лабиринт, 2000.
Светлов Г.Е. Колыбель японской цивилизации. - М.: Искусство, 1994.
Сказка как источник творчества детей и взрослых. / Научный руководитель Ю.А.Лебедева. – ВЛАДОС, 2001. – 288с.
Соколов Ю. М. Русский фольклор. – М., 1941. – С. 57
Ушинский К.Д. Избранные педагогические сочинения: В 2 т.- М.: Просвещение, 1974. – Т.1. - 348с.
Хэруман О:мудзу. Сосэн су:хай-но симборидзуму (Символизм в культе предков). - Токио, О:бундо, 1987.
Янагита Кунио. Сэндзо-но ханаси. – Янагита Кунио дзэнсю: (Полное собрание сочинений Янагита Кунио). – Токио: Тикума Сёбо, 1997. – Т.15.
Японские народные сказки. Пер. с яп. В.Марковой. – М., 1979. – С.253-254
Японские народные сказки. Пер. с яп. Н.Фельдман. – М., 1965
|
|
