СодержаниеВведение 2
1.Теоретико-методологические основания исследования будущей временной перспективы молодежи 31
1.1. Молодежь как социологическая категория 31
1.2. Сущностные, структурные и функциональные характеристики феномена "будущая временная перспектива" 56
2. Опыт социологического исследования будущей временной перспективы молодежи 75
2.1. Качественная характеристика будущей временной перспективы молодежи 75
2.2. Факторы временной перспективы 93
Заключение 102
Список литературы 109
Приложение 116ВведениеАктуальность проблемы:
Выявление ценностей российской молодежи, а именно в контексте их жизненных стратегий и жизненных планов приобретает сегодня особую актуальность. Эта актуальность связана как с повышенным динамизмом сегодняшних социальных процессов, так и с их содержанием. В частности, с усилением так называемой префигуративной модели социализации, суть которой заключается в формуле "младшие обучают старших". Действительно, многие профессиональные сферы требуют сегодня иных стилей профессионального поведения, иных ценностей, знаний и навыков, иного мироощущения, наконец. Подобные тенденции повышают интерес к исследованию молодежи и ее жизненной перспективы.
Интерес к данной теме сохраняется на протяжении многих лет. Молодежь ругали всегда - и в папирусах Древнего Египта, и в письмах и эссе древних греков можно встретить сетования на то, что "молодежь пошла не та", что утрачена прежняя чистота нравов и т.д., и т.п. Вот и сегодня со всех сторон доносятся упреки молодежи в аморальности, в отказе от традиционных для россиян ценностей, в меркантилизме и т.п. Подобные упреки отражают актуальность исследований ценностных ориентаций и представлений о будущем у подрастающего поколения.
Важность социологических исследований молодежи определяется также и ее уникальным положением в обществе. Молодежь находится в центре происходящих в социуме событий: с ней связываются основные надежды, она реализует основные идеи и ценности социума. Общество, благодаря своим разнообразным институтам (семья, образовательные учреждения, массовые коммуникации и т.д.) осуществляет воздействие, создает условия для формирования и развития молодежи, на их поведение.
Однако молодежь является самостоятельной общественной силой, обладающей собственными склонностями и интересами, своими взглядами на жизнь и собственное будущее. Все это обуславливает разнородность и неоднозначность в адаптации молодежи к изменяющимся условиям ее самоопределения, планировании собственного будущего, склонность к противоречивости данных процессов, и как следствие высокую вероятность возникновения проблем. Последние могут выражаться в форме межличностных или внутренних конфликтов, которые в конечном счете отражаются на социальной и гражданской активности молодежи.
Так, конфликты связанные с невозможностью реализовать себя в обществе, найти в своем будущем достойное место, рано или поздно (явно или скрыто) найдет свое отражение в общественной жизни. В результате можно ругать молодежь за ее распущенность, безответственность, правовую неграмотность и социальную пассивность, не подозревая о том, что причины этих явлений лежат в системе общественных отношений, формируются самим обществом. Поэтому можно говорить о том, что молодежь является продуктом культуры современного общества. Это доказывают неоднократно отмечаемые в литературе различия в уровне сознания и социальных формах поведения молодежи, принадлежащей к разным историческим эпохам и даже к различным десятилетиям. Так молодой человек средневековья будет существенно отличаться от современного молодого человека. Да даже на протяжении XX взгляды, мысли и поведение молодых людей претерпевало существенную динамику. Социально-психологические различия, особенности молодежи на каждом конкретном этапе исторического развития общества, являются следствием исторических различий объективного существования молодежи в обществе. Меняется общество, меняется и молодежь.
Различия в мировосприятии и восприятии себя в этом мире, а следовательно и различия в поведении молодежи могут быть связанны и с культурными особенностями. Каждая страна имеет совою уникальную историю и культуру, которые выступают в качестве детерминант формирования молодых людей. Поэтому понятие молодежь является не только конкретно-историческим, но и социокультурным.
Изучая молодежь и ее особенности исследователю важно помнить, что она представляет собой достаточно большую группу людей, каждый из которых обладает собственной индивидуальностью. Рассматривать молодежь, как однородную массу, отдельные члены которой лишены уникальности и во всем сходи мало эффективно с точки зрения практики, поскольку не соответствует реальности. Молодежь представляет собой сложное и многомерное образование в социальной структуре. Она обладает собственными психологическими, социальными, культурными, экономическими и т.д. характеристиками.
Однако, несмотря на всю свою уникальность, молодежь, как общественное явление, не существует изолировано, она тесно связана с другими стратами и слоями общества. В соответствии с мировой тенденцией рассмотрения молодежных когорт как составляющей части других общесоциальных процессов в российских исследованиях молодежи акцент переносится на логику рассмотрения молодости как части жизненного цикла человека, переходной фазы между подростковым возрастом и состоянием взрослости. В таком аспекте молодость выступает в качестве переходного состояния в становлении , где, с одной стороны, присутствуют элементы социального сходства людей, находящихся в данной жизненной фазе, с другой - отражается личностное, индивидуальное своеобразие.
Перенос исследовательского интереса на индивидуальные жизненные стратегии в западной социологии связывают с возрастающим многообразием каналов вхождения молодежи во взрослое общество: растущее разнообразие форм как школьного, так и постшкольного образования, включая домашнее образование; специфически молодежный рынок труда и способы первичного трудоустройства молодежи, в том числе временная безработица; растущее многообразие форм проживания молодежи и формы семейно-брачных отношений. Отсюда в мировой практике появляется новая методологическая стратегия комбинирования данных массовых количественных исследований с изучением единичных случаев, отдельных типичных жизненных траекторий, на основе которых массовидные тенденции социального взросления анализируются более углубленно.
В связи с этим наиболее перспективным подходом к изучению молодежи становится подход основанный на возрастной социологии или социологии поколений, поскольку проблема возрастной дифференциации общества или системы взаимоотношений разных поколений, одновременно живущих в обществе, становится все более актуальной. Тогда, основной ракурс социологических исследований в этом направлении изменияется: от изучения отношений молодежи и общества к изучению отношений молодежи с другими возрастными группами (зрелыми, пожилыми и т.д.) их сходства и различий. На Западе эта проблема в настоящее время считается актуальной и понимается скорее как проблема солидарности, экономического представителей разных возрастных когорт. В условиях реформируемого общества проблема взаимоотношения представителей разных поколений может стать актуальной, так как является реальной почвой для разлома общества, дифференциации и взаимного непонимания поколений. Тем не менее растущий интерес к поколенческой проблематике становится все более заметным (работы И.С.Кона, В.Т.Лисовского, В.В.Семеновой).
Социология молодежи, как и сам объект, ориентирована на будущее, поэтому при изучении данной когорты вопросы будущего и собственной перспективы в нем приобретают особый статус. Вместе с тем с точки зрения общественного запроса проблемы социальной защиты молодежи, организации специфического молодежного рынка труда, выравнивания растущих различий в жизненных шансах отдельных групп молодежи, эффективности новых (в том числе частных) каналов образования, исследования жизненной перспективы молодежи могли бы стать одними из самых актуальных направлений исследования. В интересах государственной политики также разработка долгосрочных (на десятилетия) прогнозов социального поведения различных возрастных когорт, проходящих разные стадии жизненного цикла.
В современном российском обществе происходят активные трансформационные процессы, которые захватывают экономическую, политическую, социальную сферы и решительно изменяют условия жизни людей. Эти трансформации отражаются и на мировоззрении, мышлении и поведении молодежи. В итоге активно меняется процесс социализации. Культурная социализация молодежи испытывает на себе влияние новых ресурсов, изменяется ее динамика, что отражается в особенностях временной перспективы молодых людей.
Возникает исследовательская проблема: как же в такой ситуации сохраняются базовые ценности общества, как функционирует социализация и как молодежь адаптируется в обществе? Все эти вопросы неоднократно привлекали внимание исследователей, но на каждом новом этапе исторического и культурного развития общества требуют дополнения и уточнения. Это определяет актуальность избранной темы.
На современном этапе развития российского общества, когда жизнь чрезвычайно сложна и динамична, важно зафиксировать и понять ценности, которыми руководствуются молодые люди и которые во многом определяют обыденное сознание и представления о будущем вступающих в жизнь поколений.
Очень важен для социологического исследования представлений о будущем современной молодежи и исторический подход, анализ жизненных планов и установок, которыми руководствуются современники.
Таким образом, тема нашей работы является актуальной. В разные времена общество меняется, меняются общественные потребности, культура, экономические и политические условия. Эти изменения влекут за собой изменение в отношении к будущему у представителей различных слоем и страт общества, их устремлениях и планах, жизненных ориентирах. Поэтому на каждом этапе развития общества, в связи с происходящими в нем изменениями появляется необходимость изучения представлений о будущем и жизненной перспективы молодого поколения. Ведь именно эти явления определят особенности дальнейшего развития общества.
Степень научной разработанности проблемы:
Современный этап исследования особенностей представлений о будущем, временной перспективы, жизненных ориентации и ценностей, а также жизненных планов молодежи начинается с 60-х годов XX века, когда стали проводиться исследования престижа профессий и профессиональных планов молодежи. В результате были получены ценные для профориентационной работы данные о влиянии факторов социальной среды на профессиональное самоопределение школьников, учащихся ПТУ, студентов и трудящейся молодежи. В центре внимания этих исследований находились жизненные планы молодежи, связанные с образованием и профессией.
В это время наметилась тенденция развития исследований, направленных на изучение молодежи как субъекта общественной жизни, и, прежде всего, изучение интересов самой молодежи, связанных с ее будущим. Симптоматично, что в ответ на социальный заказ в Институте конкретных социальных исследований возникают два подразделения, ориентированные на изучение молодежи как субъекта общественного развития. Это направление составило реальную основу для становления социологии молодежи как особой дисциплинарной отрасли. Здесь выделялось несколько школ: новосибирская (В.Н. Шубкин), свердловская (Ф.Р. Филиппов. М.Н. Руткевич и в дальнейшем Л.Я. Рубина), ленинградская (В.Т. Лисовский. С.Н. Иконникова, А.В. Лисовский) и эстонская школа (М Титма).
В школе В.Н. Шубкина развитие получило изучение субъективных показателей - массовых ориентации в ситуации выбора профессии. Существенное значение имело введение понятия как показателя субъективного отражения социальной иерархии в массовом сознании.
Начатое В.Н. Шубкиным в 1963 г. в Новосибирске, затем продолженное в Москве исследование было направлено на изучение жизненных планов молодежи.
Заслуга В.Н.Шубкина в области отечественной социологии молодежи состоит также в разработке проблемы жизненных планов выпускников школ в сравнении с возможностями их реализации, что позволило существенно углубить представление о процессе вхождения во взрослую жизнь. На смену пониманию его как усвоения нормативных требований общества пришло осознание сложной динамики этой социальной связи молодежи и взрослого общества: от первичных ожиданий молодежи - к последующей их корректировке социальными возможностями общества - и реализации в социальном статусе взрослого. В этих работах, однако, пока не анализировались различия в социальном потенциале самой молодежи.
Следующим исследованием, проведенным В.Н. Шубкиным, был проект, осуществленный по единой методике еще в четырех восточноевропейских странах: Чехословакии, Болгарии, Венгрии и Польше, где социология молодежи как отрасль знания была развита к тому времени в большей степени. Основной содержательный вывод: несоответствие между потребностями рынка труда и потенциалом самой молодежи, сложившимся в процессе образовательной подготовки, т.е. противоречие между рынком труда и немобильной системой образования, формирующей завышенные ожидания молодых людей. Вывод о неравенстве жизненных шансов отдельных групп молодежи также имел принципиальное значение, так как входил в противоречие с установившимся представлением о равенстве социальных возможностей при социализме.
В конце 70-х - начале 80-х гг. западная социология молодежи также переориентировалась с проблем молодежного протеста на социально-профессиональную проблематику. Хотя большинство идей, предложенных В.Н. Шубкиным, так или иначе уже обсуждались в западной социологии, в отечественной социологии его с полной уверенностью можно считать основателем академической школы по исследованию проблем жизненного старта молодежи и престижу профессий. Термины: выбор профессии, престиж профессии, потребности общества в кадрах, профессиональные ожидания - вошли в социологию благодаря публикациям В.Н. Шубкина. Он явился также родоначальником методики долговременных исследований молодежи, где информация об одних и тех же индивидах собиралась через определенные промежутки времени, что позволяло фиксировать временные изменения в профессиональной карьере.
Исследования Ф.Р. Филиппова и М.Н. Руткевича. Почти одновременно с В.Н.Шубкиным в Свердловске стали проводить исследования Ф.Р. Филиппов и М.Н. Руткевич. Специфика их подхода состояла в том, что молодежные проблемы рассматривались сквозь призму воспроизводства социальной структуры советского общества и межпоколенных социальных перемещений. Эмпирической базой этого направления были проекты (1973-1974) и международное сравнительное исследование по проблемам воздействия высшего образования на социальную структуру общества (1977-1978). Система образования, в частности высшего, рассматривалась как фактор социальной мобильности. В центре внимания оказались три составляющие общественного развития: общественные потребности, система образования и молодежь и возможные противоречия между ними. В результате появилось новое направление социологии молодежи - социальные проблемы студенчества. Эту тематику в Свердловске продолжила Л.Я. Рубина, в Харькове - Е.А. Якуба и др. В настоящее время проблемы студенчества изучаются почти во всех вузовских центрах страны.
В дальнейшем в Институте конкретных социальных исследований под руководством Ф.Р. Филиппова был создан сектор социальных проблем молодежи, ориентировавшийся на рассмотрение проблем социального развития молодежи.
В последние годы своей жизни Ф.Р.Филиппов занимался изучением межпоколенной мобильности. На основе выборочных единовременных обследований. Заслугой Ф.Р. Филиппова является введение в социологический анализ поколений исторического фона, что позволило проанализировать своеобразие и уникальность жизненного опыта отдельного поколения.
Наращивание эмпирического потенциала в социологии за эти годы позволило Ф.Р. Филиппову вплотную подойти к анализу социальных различий между отдельными поколениями молодежи и рассматривать их как эволюционный фактор в развитии общества. Автор предпринял попытку подорвать непререкаемую идею преемственности (повторяемости) поколений и рассмотреть их иначе, сконцентрироваться на различиях поколений, обусловленных социально-историческими особенностями их становления, хотя, оговаривается автор, эти различия неодинаково проявляются в разных областях жизнедеятельности. Филиппов анализирует трагические страницы в становлении разных когорт: влияние политических ограничений, связанных с репрессиями, на трудовой и образовательный путь возрастной когорты, входившей в жизнь в предвоенное время; перерыв в трудовом и образовательном пути военного поколения и его последствия; влияние экстенсивного развития экономики на процессы вхождения в жизнь последующих возрастных когорт.
Эта идея различий между поколениями и опровержение концепции преемственности были позже в полной мере осуществлены в книге под редакцией Ю.А. Левады.
На становление школы лонгитюдных исследований большое влияние оказал эстонский социолог Микк Титма. Перенеся уже в середине 80-хгг. на российскую почву методы американской традиции лонгитюдных исследований, М. Титма, работающий сейчас в США, способствовал профессиональному становлению целого ряда российских молодых ученых. Специфику его интересов всегда составляла региональная и поселенческая дифференциация процессов жизненного самоопределения молодежи. Даже в то время, когда в социологии и политике господствовали идеи становления советского народа как новой исторической общности, М.Титма делал основной акцент на региональных особенностях жизненного пути поколения в рамках разных национально-территориальных общностей, различающихся по характеру культур и уровню экономического развития регионов. Основное внимание в его работах уделялось изменениям в объективном социальном статусе когорт в процессе профессионального и жизненного самоопределения.
Первый лонгитюдный проект - выпускники средних школ Эстонии, родившиеся в 1948 г., - был начат в 1966 г. Он послужил базой для проведения общесоюзного исследования возрастной когорты 1965-1967 гг. рождения - , которое начато в 1982 г. Основная стратегия этого исследования состояла в долговременном отслеживание изменений в социальном положении и характеристиках когорты от 17 лет (окончание среднего учебного заведения) до 30 лет (приобретение стабильного социального статуса). Были обнаружены значительные региональные особенности, которые в принципе исключали возможность применения каких-то усредненных моделей социального становления когорты.
По сути, это классическое академическое исследование, описывающее общие закономерности и временные границы основных событий в жизненном цикле одной возрастной когорты молодежи на протяжении 10 лет. Изучались традиционные сферы жизнедеятельности: семья, труд, образование, профессиональная и социальная мобильность, миграционные процессы и жизненные ценности.
Еще одно направление в развитии молодежной проблематики - социально-психологическое, представленное в основном Ленинградской школой. Исследования начаты В.Т. Лисовским в 1964 г. в социологической лаборатории при НИИ комплексных социальных исследований Ленинградского университета (основателем НИИ был выдающийся психолог Б.Г. Ананьев). Их основное направление было связано с социализацией и становлением личности молодого человека. На базе эмпирического материала построены типы жизнедеятельности студенческой молодежи. Многочисленные книги В.Т. Лисовского по проблемам молодежи, начиная с конца 60-х гг. до настоящего времени были основным методологическим источником информации по проблемам молодежи.
В рамках ленинградской школы начинал свою деятельность и И.Кон, занимавшийся психологией юношеского возраста и широко развитым на Западе направлением - субкультурой молодежи. Долгое время оно не было представлено в советской социологии, во-первых, потому, что сам этот феномен не был достаточно ярко развит в молодежной среде, и, во-вторых, из-за существовавших запретов на эту тематику со стороны политических структур. И.Кон был единственным академическим исследователем, который открыто заявлял о существовании данного феномена, преимущественно опираясь при этом на зарубежные источники.
И.С. Кон занимает особое место, поскольку его работы оказали весьма существенное влияние на развитие социологии молодежи. Во-первых, занимаясь критикой зарубежных теорий и обладая энциклопедическими знаниями, И.Кон блестяще выполнял просветительскую функцию, привнося в область социологии и социальной психологии новые идеи и имена, широко известные на Западе (С.Эйзенштадт, Дж.Колеман, Э.Эриксон, Г.Салливан, М.Мид). В молодежной проблематике это способствовало углублению понимания проблем социализации поколений, введению в научный обиход возрастных и когортных категорий и понятия жизненного цикла. Во-вторых, его работы о западном студенчестве и 60-х гг. позволяли полнее представить это явление, ставшее вехой в современной западной истории и проводить параллели с состоянием студенческого движения в нашей стране. В-третьих, исследования И.Кона по психологии юношеского возраста позволили уточнить специфику юности как особой фазы жизненного цикла и понять ее отличия от других возрастов. Он восполнил пробел в области социологического представления о самосознании личности, юношеской идентификации, возрастных кризисах, юношеском общении и юношеской субкультуре.
В отличие от других исследователей, И.Кон, опираясь на теоретические обоснования юности как особой фазы жизни, настаивал на закономерности появления собственной молодежной субкультуры, отличной от общепринятой во взрослом обществе. Теперь сам факт существования молодежной культуры ни у кого не вызывает сомнения, но в середине 80-х гг. вокруг проблемы существования этого феномена постоянно разворачивалась борьба. Большинство исследователей рассматривало молодежную культуру только как форму девиантного поведения, криминогенную по своей сути.
Поэтому до начала 80-х гг. молодежная культура не могла стать предметом исследования со стороны официальной науки. Только с появлением серии публицистических выступлений, взбудораживших общественное мнение криминальным характером молодежных группировок (например, рокеров), исследование этой проблематики стало возможным и даже вызвало настоящий бум, который закончился так же неожиданно и быстро, как и начался.
Просматриваются три направления таких изысканий. Одно из них - изучение отношения молодежи к неформальным объединениям и явлениям субкультуры. В рамках этого направления были осуществлены проекты под руководством В.Ливанова, В.Левичевой и Ф.Шереги.
Другое направление основывалось на включенном наблюдении и развивалось в рамках. Вместе с тем появились и первые профессиональные исследования с использованием интервью. Автор одного из них - ленинградец Н.В.Кофырин (Ленинградский университет). Осенью 1989 г. он изучал неформальные молодежные группировки города непосредственно в местах их.
Третье направление составляли исследования собственно преступных молодежных группировок, и они проводились не социологами, но специалистами в области права Наибольшее признание в социологических кругах получили работы И.Сундиева (Академия МВД), Г.Забрянского (Правовая Академия министерства юстиции) и публициста В.Еремина.
На общем всплеске интереса к молодежным группировкам в те годы наиболее серьезной работой выглядит теоретическое исследование белорусских социологов И Андреевой и Л.Новиковой, которые предприняли попытку применить культурологические теории для эмпирического изучения молодежных субкультур в условиях крупного города. Основываясь на теории С.Лема (рассматривающего молодежную субкультуру как имманентный феномен культурно-исторического процесса, возникающий в обществе, быстро достигшем материального изобилия, но не выработавшем еще соответствующих механизмов социального гомеостаза), они пришли к выводу, что маргинальные субкультуры имеют в советских условиях особую социальную базу - (мигрантскую) молодежь - и становятся способом включения в городскую культуру. Этот феномен, по их мнению, отличен от ситуации современных западных городов, где молодежная субкультура формируется в основном в среде расовых или национальных меньшинств. Описанный подход представляет интерес не только для социологии молодежи как таковой, но и для объяснения многих культурологических феноменов крупных советских городов, где мигранты в первом поколении составляют большую часть населения.
Проблематика молодежной субкультуры привнесла в рассматриваемую область новые методические подходы направленного, углубленного анализа отдельных ниш в общем потоке изучения поколения как некоего социального целого. Впервые были применены методы глубинного и включенного интервью для анализа отдельных контактных групп. Впрочем, методически этот новый опыт никем так и не был обобщен.
Осталась без ответа и сама ситуация всплеска молодежной активности на волне начинающихся политических баталий, которые впоследствии захлестнули этот всплеск, объяснение ее причин.
Мы уже говорили о том, что в социологии молодежи прочно установился проблемный подход, т.е. исследователи строят логику своей научной стратегии, в основном исходя из тех проблем, которые несет общество и время, а не из логики особой социально-демографической группы молодежи. Так в свое время появилась серия работ по проблемам наркомании и проституции среди молодежи, исследованиями руководил А.Габиани из Тбилисского университета.
В 70-80 годы XX века исследователи начинают говорить о проблемах "жизненного пути личности", "стилях жизни" и "стратегиях жизни", "жизненной программе личности" и "жизненной перспективе". Эти проблемы лежат на стыке социологии и психологии. Проблемой личности как субъекта жизни занимались К.А. Абульханова-Славская, С.Л. Рубинштейн, Б.Г. Ананьев, Н.А. Логинова, Л.И. Анцыферова, Т.Б. Карцева и др. В настоящее время изучение проблем жизненного пути продолжается, в чем убеждают результаты таких исследователей, как В.И. Ковалев, А.А. Кроник, Р.А. Ахмеров, К.В. Карпинский, В.М. Слуцкий, С.С. Гончарова и М.И. Яковчук.
Впервые научное обоснование понятие "временная перспектива" получило в работах К. Левина, который использовал его для описания целостного представления человеком своей прошлой, настоящей и будущей жизни. К. Левин понимал жизненную перспективу как своеобразную самопроекцию человека в будущее, которая отражает всю систему его мотивов и одновременно выходит за пределы наличной мотивационной иерархии. К. Левин первым среди психологов построил пространственно-временную модель, в которой сознание и поведение индивида рассматривалось через призму долговременной перспективы и разносторонних характеристик индивидуального жизненного пространства. Причем в психологическом времени личности он выделял зоны настоящего, ближайшего и отдаленного прошлого и будущего, а в пространстве - уровни реального и ирреального (основанного на фантазии). Жизненное пространство только что родившегося ребенка не имеет временных измерений, затем в раннем детстве происходит дифференциация прошлого и будущего, однако уровни реальности и фантазии пока не различимы. В дальнейшем происходит разделение как ближайших и отдаленных зон прошлого и будущего, так реальных и желаемых, т.е. возможных лишь в фантазии, событий прошлого и будущего.
П. Фресс (Fraisse) ввел понятие "временной кругозор" аналогичное временной перспективе, которое рассматривал как интегративную характеристику развития временных представлений личности, формирующихся в процессе социальной деятельности, которая может быть ориентирована больше на прошлое, настоящее или будущее в зависимости культуральных и социальных условий. При исследовании доминирующих временных ориентации было обнаружено, что ориентация на настоящее отнюдь не подразумевает озабоченность человека только текущим моментом, а, скорее, определяет его заботу о своем прошлом и будущем в равной мере.
В последние годы часто проводятся исследования временной перспективы, связанной с будущим человека, так называемой будущей временной перспективы, под которой понимается способность личности действовать в настоящем исходя из предвидения сравнительно отдаленных будущих событии. В этом смысле будущая временная перспектива-это временной порядок ожидаемых личностью в будущем каких-либо событий. Для таких исследований используются традиционные процедуры, типа методики "неоконченных предложений" или "неоконченных рассказов", в которых испытуемые должны завершить предложения, ориентирующие на будущие планы и стремления или завершить рассказы, предполагая будущую перспективу их персонажей.
Содержание исследований В.Н. Украинец, Л.В. Сохань, Е.И. Головаха, А.А. Кроник, Л.Е. Шкляр касается в основном "жизненной программы личности", "жизненной перспективы", "субъективной картины жизненного пути". Данные исследователи рассматривают жизнь как взаимосвязь ряда событий с их субъективными переживаниями. С точки зрения "событийно-биографического подхода", разрабатываемого данными авторами, психологическую судьбу личности определяет способ переживания событий жизни.
В отечественной и зарубежной социологии исследования, направленные на изучение жизненного пути, ведутся давно, но не теряют актуальности и сегодня. Несомненно, что изменения, подчас коренные, которые происходят в нашем обществе, повлияли на восприятие людьми жизни и своего места в ней. Для подрастающего поколения, чье самосознание, система норм и ценностей формируется в новых, все еще продолжающих изменяться условиях, заданных социумом, проблема восприятия ими своего жизненного пути особенно актуальна, так как перед молодыми людьми возникает проблема самоопределения, в первую очередь профессионального, а также самоопределения в личной жизни.
На основе анализа исследований можно определить жизненный путь личности как преемственную по своим стадиям, в целом завершенную протяженность времени жизни человека, объективно обусловленную возрастными изменениями его природного организма и социально-историческими изменениями человеческой личности.
В последние годы накапливается все больше фактов, свидетельствующих о том, что деятельность человека существенно определяется не только его прошлым, но и будущим, так называемым "опережающим отражением". Действия и поступки человека, а значит, и проявления его способностей в большой мере определены его будущим, той моделью, в которой отражены представления человека о его будущей жизни. Овладение временем в таком смысле, по мнению В.Э. Чудновского, это, прежде всего, умение создавать перспективу собственного будущего, планировать его, видеть себя в будущем, работать над реализацией этих представлений, стремиться к самосовершенствованию.
По мнению П.И. Яничева, представления о будущем по отношению к психологическому настоящему мотивирует и придает ценность или обессмысливает и обесценивает. Не только настоящее оказывает влияние на будущее, но и в свою очередь те или иные ожидания и представления о будущем воздействуют на поведение человека в настоящем и переживание им своего настоящего; позитивные ожидания по отношению к будущему придают настоящему ценность, негативные обесценивают его; по отношению к прошлому: представления о будущем сопоставляется с прошлым, принимается как преемственность и развитие прошлого, либо как его отвержение и отрицание. Человек может рассматривать свою жизнь как непрерывную линию развития, проецируя продолжение этого развития в будущее, либо может планировать изменение своего образа жизни вплоть до полной его противоположности.
Функции представлений о будущем, согласно М.Р. Гинзбургу, состоят в обеспечении смысловой и временной перспективы личности. Соответственно в качестве структурных компонентов будущего различают смысловое будущее (личностное) проецирование себя в будущее и временное будущее (собственно планирование).
Поскольку смысловое будущее принадлежит к ценностно-смысловой плоскости, оно прежде всего характеризуются своими ценностными признаками, а именно: насыщенностью, эмоциональной привлекательностью, активностью/пассивностью. Другими существенными параметрами являются определенность/неопределенность и устойчивость/неустойчивость смыслового будущего.
Функция временного будущего заключается в обеспечении временной перспективы. Временная перспектива представляет собой видение своего будущего во времени, или собственно планирование. Позитивное отношение к планированию и составление планов определенным образом упорядочивают будущее, которое может быть представлено как последовательность достижения ряда целей. В результЛитература1. Андреева. И.Н., Новикова Л.Г. Субкультурные доминанты нетрадиционных форм поведения молодежи // Неформальные объединения молодежи вчера, сегодня, а завтра? / Отв. ред. В.В.Семенова. М.: ВКШ ЦК ВЛКСМ, 1988.
2. Анцыферова Л.И. Психология повседневности, жизненный мир личности и "техники" ее бытия. // Психологический журнал, т.14, № 2, 1993, с. 8-17.
3. Артемов В.А. Социальное время: проблемы изучения и использования / Отв. ред. Ф.М.Бородкин. Новосибирск: Наука, 1987.
4. Асеев В.Г. Значимость и временная стратегия поведения // Психологический журнал, 1981, Т.2., №6, с. 28-37
5. Бекасов О.Б. Анализ событийной структуры жизненного пути личности.// Гуманистические проблемы психологической теории. М., 1995, с. 169-179.
6. Блинов Н.М. Социологические исследования труда и воспитания советской молодежи 20-х годов // Социологические исследования. 1975, № 1.
7. Болотова А.К. Психология времени в межличностных отношениях. М., МПСИ, 1997.
8. Болотова А.К. Фактор времени в переживании и преодолении ситуации социальной нестабильности.// Психология человека в условиях социальной нестабильности. М., 1994, с. 47-62.
9. Саганенко Г.И. Социальное время как значимый фактор эмпирической социологии // Журнал социологии и социальной антропологии. 2002. № 4. С. 129-136
10. Гайденко В.П. Тема судьбы и представление о времени в древнегреческом мировоззрении // Вопросы философии, 1969, №9, с. 88-98
11. Гайдис В. Время в социологических исследованиях: Методологические и методические проблемы (Ин-т философии, социологии и права АН Лит. ССР) Вильнюс: Минтис, 1986.
12. Гинзбург М.Р. Психологическое содержание личностного самоопределения // Вопросы психологии. 1994. № 3. С. 43-52.
13. Головаха Е.И. Жизненная перспектива и профессиональное самоопределение молодежи. Киев. Наукова думка. 1988, 144с.
14. Головаха Е.И. Кроник А.А. Понятие психологического времени. / Неврология и психиатрия, Выпуск 15, Киев: Здоровье, 1986, с.199-213
15. Горяинов В.П. Критерии поступательности, обратимости, стагнации и предсказуемости социального времени // Социологические исследования. 2006. № 4. С. 3-16
16. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. М., 1994.
17. Дубин Б.В. Время и люди: о массовом восприятии социальных перемен // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 1999. № 3 (41). С. 16-24.
18. Жог В.И., Канке В.А. Проблемы реальности и статуса времени.// Философские науки, 1981, № 2, с. 34-38.
19. Зинченко В.П. Миры сознания и структура сознания. // Вопросы психологии, 1991, № 2.
20. Каган М.С. Время как философская проблема // Вопросы психологии, 1982, №10, с. 117-124
21. Ковавлев В.И. Особенности личностной организации времени.// Активность и жизненная позиция личности. М., 1988, с. 110-127.
22. Ковалев В.И. Категория времени в психологии (личностный аспект) // категории материальной диалектики в психологии / Под ред. Л.И. Анцыферовай. М.: Наука, 1988, с. 216-230
23. Ковалев В.И. Особенности личностной организации времени жизни.// Гуманистические проблемы психологической теории. М., 1995, с. 179-185.
24. Ковалев В.И. Психологические особенности личностной организации времени жизни. Канд.дисс., М., 1979.
25. Козлова Т.З. Особенности социальной идентификации на разных стадиях жизненного цикла личности.// Социальная идентификация личности. М., 1993, с. 107-124.
26. Козловский В.В. Интервью с профессором Валентиной Николаевной Ярской // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. № 1. С. 10-23
27. Кон И. С. Открытие . М.: Политиздат, 1978.
28. Кон И. С. Психология старшеклассника. М.: Просвещение, 1980.
29. Кон И.С. Психология ранней юности: Книга для учителя. - М.: Просвещение, 1989. - 225с.
30. Кон И.С. Психология старшеклассника: Пособие для учителей. - М.: Просвещение, 1980. - 192с.
31. Кон И.С. Ребенок и общество. М.: Наука. 1988.
32. Кон И.С. Эпоху не выбирают// Социологический журнал. 1994, № 2.
33. Константиновсий Д.Л. Динамика неравенства. Российская молодежь в меняющемся обществе: ориентации и пути в сфере образования (от 1960-х годов к 2000-му) / Под. ред. д-ра филос. наук, проф. В.Н. Шубкина. - М: Эдиториал УРСС, 1999. - 344 с.
34. Кофырин И.В. Проблемы изучения неформальных групп молодежи // Социологические исследования. 1991, № 1.
35. Кроник А.А., Головаха Е. Психологическое время личности. Киев, 1984.
36. Кублицкене Л.Ю. Организация времени личностью как показатель ее активности. // Гуманистические проблемы психологической теории. М., 1995, с. 185-191.
37. Леонтьев Д.А., Шелобанова Е.В. Профессиональное самоопределение как построение образов возможного будущего // Вопросы психологии, 2001. № 1. С. 57-65.
38. Лисенкова В.П. Об особенностях отражения времени человеком.// Психологический журнал, 1981, № 1, т.2, с. 113-119.
39. Лисовский В. Т. Молодеж в условиях кризиса // Народное образование.- 1994.- №5.-С.11-17
40. Лисовский В. Т. Эскиз к портрету: жизненные планы, интересы и стремления советской молодежи. М.: Молодая Гвардия, 1969.; Лисовский А.В., Лисовский В. Т. В поисках идеала: Диалог поколений. Мурманск, 1994.
41. Логинова Н.А. Жизненный путь человека как проблема психологии.// Вопросы психологии, 1980, № 1, с. 154-158.
42. Магун А.С., Литвицева А.З. Жизненные притязания ранней юности и стратегии их реализации: 80-е и 90-е г.г. М., 1993.
43. Матуленис А.А. Включение молодежи в социальную структуру. Вильнюс: Минтис, 1983.
44. Меринг Т.А. Категория "время". Структурно-функциональные основы механизмов отсчета времени // Методологические аспекты науки о мозге / Под ред. О.С. Адрианова. М.: Медицина, 1985, с. 123-133
45. Моисеева Н.И. Время в нас и вне нас. Л., 1991.
46. Молодежь в условиях социально-экономических реформ / Материалы международной научно-практической конференции / Редкол.: Вербицкая Л.А. и др. Вып. 1-2. СпбГУ, 1995.
47. Молодежь Российской федерации: положение, выбор пути. Основные выводы и положения Государственного доклада Правительству Российской Федерации / Государственный комитет Российской Федерации по молодежной политике. Рук. Авт. Колл. Б.А. Ручкин, В.А. Родионов. Отв. Ред. В.И. Деникин, В.А. Луков, В.А. Родионов, Б.А. Ручкин - М., 2000. - 200 с.
48. Молчанов Ю.Б. Четыре концепции времени в философии и физике. М., 1977
49. Муздыбаев К. Переживание времени в период кризисов // Психологический журнал, 2000, Том 21, №4, с. 5-21.
50. Начало пути: поколение со средним образованием / Под ред. М.Титмы, Л.А.Коклягиной. М.: Наука, 1989.
51. Некрасова Е.В. Временной аспект самосознания в юношеском возрасте // Сибирский психологический журнал, 1998. Томск. Вып. 8-9. С. 22-25.
52. Нестик Т.А. Социальное конструирование времени // Социологические исследования. 2003. № 8. С. 12-21
53. Орлов А.Б. Развитие склонности и "временная перспектива" личности. // Основные проблемы общей, возрастной и педагогической психологии. М., 1978, с. 6-9.
54. Подольный Р.Г. Освоение времени. М., 1989.
55. Поправко Н.В. Ценностные параметры жизненных стратегий и жизненных планов молодежи Томского региона // Сибирь. Философия. Образование. - Новокузнецк: Сибирское отделение РАО ИПК. - Альманах, 2001 (5). - С. 59-66
56. Психология личности и время. Черновцы, 1991.
57. Пути и перепутья : Молодежь Запада у развалин общества всеобщего благоденствия/Отв. ред. А.А.Галкин, Т.Т.Тимофеев. М.: Международные отношения, 1985.
58. Раковская О.А. Благосостояние молодежи: достаток и достоинство // Социологические исследования. 1989, № 1.
59. Рекорд И.Г. Социальное время. Заметки об онтологии // Социологические исследования. 2006. № 7. С. 137-140
60. Руткевич М.Н., Рубина Л.Я. Общественные потребности, система образования, молодежь. М.: Политиздат, 1988.
61. Саганенко Г.И. Социальное время как значимый фактор эмпирической социологии // Журнал социологии и социальной антропологии. 2002. № 4. С. 129-136.
62. Серенкова В.Ф. Исследование проблем психологии времени.// Методологические и теоретические проблемы современной психологии. М., 1988, с. 89-99.
63. Серенкова В.Ф. Типологические особенности планирования личностного времени.// Гуманистические проблемы психологической теории. М., 1995, с. 192-204.
64. Сикевич З.В. Молодежная культура: и . Л. 1990.
65. Современные социологические теории социального времени: Научно-аналитический обзор / Автор обзора П.Н.Фомичев, отв. ред. д. филос. н. Ю.А. Кимилев. М.: ИНИОН РАН, 1993.
66. Социология молодежи. Учебник/Отв. ред. В.Т.Лисовский. Санкт-Петербург: Издательство С.-Петербургского университета, 1996.
67. Сундиев И.Ю. Самодеятельные объединения молодежи // Социологические исследования. 1989, № 2.
68. Толстых А.В. Возрасты жизни. М., 1986.
69. Трубников Н.Н. Время человеческого бытия. М., 1987.
70. Трудящаяся молодежь: образование, профессия, мобильность /Под ред. В.Н.Шубкина. М.: Наука, 1984.
71. Украинец В.Н. Жизненные перспективы личности // Жизненный путь личности. Киев, 1987. С. 217-225.
72. Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в художественных произведениях. М., 1993.
73. Формирование мировоззренческой культуры молодёжи. Под ред. В.Г. Табачковского. - Киев: Наукова Думка, 1990.
74. Фресс П. Восприятие и оценка времени // Экспериментальная психология, М., 1978, Выпуск 6, с. 88-135
75. Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993, с. 361-391.
76. Хомик В.С., Кроник А.А. Отношение к времени: психологические проблемы ранней алкоголизации и отклоняющегося поведения // Влпросы психологии, 1988, №1, с.98-106
77. Хяюрюнен Ю.П. Как быстро человек может измениться: некоторые аспекты, связанные с временем, творчеством и властью.// Психологический журнал, т.12, № 4, 1991, с. 41-49.
78. Чередниченко Г.А., Шубкин В.Н. Молодежь вступает в жизнь. М.: Мысль, 1985.
79. Чупров В.И., Быкова С.Н. Молодежь России: на пороге рынка между бедностью и нищетой// Социологические исследования. 1991, № 9.
80. Яничев П.И. Субьективные модели прошлого, настоящего и будущего в подростковом и юношеском возрасте // Наш проблемный подросток: Учебное пособие. СПб., 1999. С. 50-60.
81. Ярская В.Н., О.Н.Ежов, В.В.Печенкин, Л.С.Яковлев. Пространство и время социальных изменений
|
|
