|
СодержаниеВведение\r\nГлава первая. Любовная лирика поэтов-классицистов\r\nГлава вторая. Развитие темы любви в творчестве поэтов-сентименталистов\r\nЗаключение\r\nСписок литературыВведениеЛюбовная лирика как разновидность письменной литературы появилась в России в 18 веке. Конечно же, в русском фольклоре существовала любовная песня. Но древнерусская литература не включала земную, чувственную любовь в круг своих тем. И в древнерусской литературе не обнаруживается мощной традиции, связанной с культом земной, чувственной любви.\r\nЗападноевропейская любовная культура уходит своими корнями еще в античность. Одним из первых философов, развивавших эту тему, был древнегреческий философ Платон. В своих диалогах, таких, как “Федр”, “Пир”, Платон разрабатывает свою теорию любви. Любовь, по Платону, имеет два начала, которые находятся в человеке одновременно. Первое из них, влечение к удовольствиям, — это явление безнравственное, а второе, стремление к возвышенному, — это та самая возвышенная любовь, которой Платон более всего восхищается. Любовь в произведениях Платона — это явление идеальное, которое делает любящего человека гениальным, так как без конца он открывает в любимом человеке то, что скрыто от других, нелюбящих.\r\nИтак, следуя Платону, можно сделать вывод, что чувство любви — это чувство идеальное, которым человек наделяется свыше, с помощью бога Эрота. Бог любви в диалогах Платона предстает вечным стремлением к красоте, благу, а любовь — это всегда любовь к благу и бессмертию, проявление бессмертия в смертном существе. Античность оставила нам большое количество произведений о любви. \r\nЯрче всего любовь отражена в античной любовной лирике. Одним из самых пленительных и неповторимых поэтов была древнегреческая поэтесса Сапфо, строчки ее стихотворений через тысячи лет поражают своей искренностью: \\\"Конница — одним, а другим — пехота, // Стройных кораблей вереницы — третьим... // А по мне — на черной земле всех краше //\r\nТолько любимый\\\".\r\nНельзя не упомянуть и известнейшего поэта Древнего Рима Катулла, о нем обычно говорят как о певце любви, а Катулл и Лесбия сделались такой же легендой мировой литературы, как Петрарка и Лаура, Данте и Беатриче. \r\nВ эпоху Средневековья философия любви приобретала теологическую окраску, философы и писатели рассуждали о божественной любви, о любви к Богу. Но, начиная с 13 века, провансальская литература наравне с идеей любви к Богу выдвигает идеал светской любви, ставший основной темой куртуазной поэзии трубадуров, которые создавали образ Прекрасной Дамы и культивировали чувство любви и поклонение ей. \r\nНо провансальская поэзия во многом была поэзией устойчивых поэтических форм, а не чувства, она во многом была шаблонна. Произведения провансальской лирики, как отмечает В. Ф. Шишмарев, в большинстве случаев были схематичны. Стихотворение звучало как “светский комплимент, ложь которого не оставалась тайной ни для получавшего, ни для произносившего его, комплимент, автор которого мечтал только о красивом платье и тому подобных доказательствах признания его угодным”. Но эти стихотворения становились этическим, даже религиозным кодексом, который в дальнейшем приходил в столкновение даже с христианской моралью. И, несмотря на шаблонность поэзии, поэт непременно должен быть искренне и самозабвенно влюбленным: лишь неподдельное чувство дает ему право и на внимание Дамы, и на само творчество. Идеал любви трубадуров — это служение своей госпоже. Любовные отношения трактовались только как вассальные, ибо они были типичны для Средневековья: Дама являлась госпожой, синьорой. Важнейшими качествами для вассала считались терпение и молчание. Любовь являлась тайной, которую следует оберегать всеми средствами от завистников и подлых людей, строящих козни любовникам. Около молчания и терпения, центральных мотивов, группируются другие, дополняющие картину: влюбленный должен благоговеть перед своей дамой, должен быть верен ей, лоялен, куртуазен, должен подавлять в себе вспышки гордости.\r\nТаким был слуга любви на заре культа дамы, любовь для него была лишь таинственной силой, которая играет человеком, как былинкой.\r\nПри дальнейшем развитии провансальской куртуазной поэзии появляется мотив награды и признания со стороны дамы, и в центре внимания оказывается сама любовь. Старая оценка любви как силы не забыта, но эта сила является уже положительной, созидающей.\r\nЛюбовь для трубадуров становится самоцелью, она совпадает со службой даме-идеалу. Она характеризуется как объект поклонения высшего порядка. Любовь становится страданием по отношению к недоступному. \r\nЛюбовь оказывает облагораживающее влияние, является просветлением души. И хотя главными качествами являются внешние качества любящего, указания на внутреннее совершенствование становится теперь все более и более определенными. Истинный любовник должен быть сознательно выше жизни, подняться над нею. Истинному любовнику материальное богатство представляется отрицательной величиной. Вассал — поклонник Прекрасной Дамы — становится более человечным, любовь начинает отходить от куртуазного идеала к общеэтическим категориям. Если ранее считалась важной внешняя сторона службы, то теперь законодатели любви говорят о моральном благоустройстве любящей души.\r\nСредневековая любовная лирика могла быть неискренней, однообразной и элементарной, но она уже пробудила стремление к анализу сердечных движений, в этом ее исторический смысл. Кроме того, рядом с кодексом морали, освященным церковью, появляется теперь новый, освященный куртуазной поэзией. Но небо и земля куртуазной поэзии оказались в положении непримирившихся. Любовь принималась в лирике только “святая”, освященная Богом: к жене; к девушке, которая станет в будущем женой; к идеальной женщине, то есть к Прекрасной Даме. Эта так называемая “святая” любовь вела к тому, что человек любящий начинал поклоняться совершеннейшей даме, какую когда-либо знало человечество, Деве Марии. Это происходило из-за того, что Прекрасная Дама Средневековья была всего лишь светлым пятном идеализированных чувств, а Дева Мария обладала конкретными чертами личности, за которые ее можно было боготворить. Любовь в этом случае превращалась в мистический экстаз, поднимавший любящего выше жизни. Прекрасная Дама перестает при этом быть феодальным синьором, превращаясь в существо высшего порядка.\r\nКак замечал Й. Хейзинга, “ни в какую иную эпоху идеал светской культуры не был столь сплавлен с идеальной любовью к женщине, как в период с 12 по 15 век. Системой куртуазных понятий были заключены в строгие рамки все христианские добродетели, общественная нравственность, все совершенствование форм жизненного уклада. Эротическое жизневосприятие, будь то в традиционной, чисто куртуазной форме, будь то в воплощении “Романа о Розе”, можно поставить в один ряд с современной ему схоластикой. И то и другое выражало величайшую попытку средневекового духа все в жизни охватить под общим углом зрения”.\r\n“Роман о Розе” придал всей средневековой эротической культуре форму столь красочную, столь изощренную, столь богатую, “что сделался поистине сокровищем, почитавшимся как мирская литургия, учение и легенда”. У “Романа о Розе” было два автора, и именно это придает ему такую двойственность. Гийом де Лоррис, первый из двух поэтов, придерживался еще старого куртуазного идеала. Но его наивный, светлый идеализм затеняется всеотрицанием Жана де Мёна, автора второй части “Романа о Розе”.\r\nПерсонажи “Романа о Розе”: Привет, Сладостный Взор, Обманчивость, Злоязычие, Опасение, Стыдливость, Страх — стоят в одном ряду с чисто средневековыми изображениями добродетелей и пороков в человеческом облике: “Роман о Розе” аллегоричен по своей сути.\r\nТеоретически любовь в “Романе о Розе” во многом оставалась преисполненной куртуазности и благородства, но идеал любви не является уже этическим идеалом, он приобретает аристократические черты. Это такие добродетели, как беззаботность, умение наслаждаться, веселый нрав, любовь, красота, богатство, щедрость, вольность, куртуазность. Добродетели здесь являются не важными качествами влюбленного, а средствами для покорения добродетели. \r\nТот же идеал средневековой любви мы встречаем и в таком жанре куртуазной литературы, как куртуазный рыцарский роман (например, роман о Тристане и Изольде).\r\nКульт любви, ее воплощение в литературе не были простой игрой. Куртуазная поэзия серьезно пыталась утвердить нравственное значение светской психологии, она “ориентировалась скорее на этику, чем на эстетику, воспевала не чувственность, а моральные коллизии, не наслаждение, а неудовлетворенность”. \r\nИ именно “любовь стала полем, на котором можно выращивать всевозможные эстетические и нравственные совершенства”. \r\nВ Италии в эпоху Возрождения возникает совершенно новое, в отличие от куртуазного, понимание любви. Дуализму средневекового мышления и иерархии ценностей христианской этики противостоял пантеизм, растворение любви как идеального и духовного начала, во всей деятельности человека, в природе и даже в космосе. Особенно ярко этот идеал представлен в творчестве поэтов “сладостного нового стиля”. \r\nПредставитель “dolche stil nuovo”, Гвидо Гвиницелли, переносит центр тяжести с дамы на сердце возлюбленного. Любовь в лирике Гвиницелли рождается только в благородном сердце, потому что она является высшим проявлением духовного богатства человека. В его творчестве происходит своеобразное примирение любви земной и любви небесной: возникает так называемая ангелизация дамы, когда любовь к прекрасной женщине может при всем своем земном характере быть возвышенно благородной и устремленной к высшим духовным ценностям. \r\nДругой поэт “сладостного нового стиля”, Гвидо Кавальканти, настаивал на земном характере любви, даже порожденной лицезрением ангелоподобного создания. Любовь в стихах Кавальканти — это игралище сильных страстей, но и высшее проявление человечности человека, символ его радостно-мучительной внутренней жизни.\r\nНо итальянская поэзия того времени полностью не отказалась от куртуазных идеалов. Влияние их мы находим в произведениях Данте, который создал идеал неразделенной любви, воплощенный в образе Беатриче, который является ярким примером ангелизации Прекрасной Дамы.\r\nВлюбленность как что-то неизменное и постоянное характерна для Петрарки, который вдохновенно воспевал Лауру, образ которой символизировал собой всю прелесть мира. Но у Петрарки, в отличие от куртуазной поэзии позднего средневековья, поэтическая и жизненная позиции сливаются, любовь превращается из условного поэтического приема в принцип самой жизни и чувства. \r\nЛюбовь ренессансные авторы понимали не только как универсальную космическую силу, но и как естественную человеческую любовь и связанные с нею чувства. Ренессансное понимание любви оказало огромное влияние на последующие художественные эпохи. Именно поэтому оно является одной из важнейших традиций европейской культуры.\r\nВ отличие от средневековой европейской литературы, в которой был и куртуазный “Роман о Розе”, и песни трубадуров, в которой существовал культ Прекрасной Дамы, в древнерусской литературе отсутствовала куртуазная лирика, куртуазный рыцарский роман, не существовало культа поклонения идеальной женщине.\r\nДревнерусская литература считала возможным включать в свой художественный мир только темы, действительно достойные ее пера. Индивидуальные чувства слишком мелки и преходящи, чтобы древнерусские авторы посчитали возможным упоминать о них в произведениях художественной литературы. А когда писатели Древней Руси все-таки описывали внутренние переживания человека, то их взгляд был направлен отнюдь не на куртуазность, а на такие чувства, как супружеская любовь и верность. Достаточно вспомнить рукописную “Повесть о Петре и Февронии”, в которой супружеская любовь не исчезает и после смерти героев: “Но на другой день утром увидели, что отдельные их гробницы пусты, а святые тела князя и княгини покоятся в той общей гробнице, которую они велели сделать для себя перед смертью”.\r\nМожно упомянуть и плач Ярославны в поэме “Слово о полку Игореве”, ярчайший пример супружеской любви и верности: “На Дунае Ярославнин голос слышится, одинокою кукушкой рано по утру кличет: “Полечу, — говорит, — кукушкою по Дунаю, омочу шелковый рукав в Каяле-реке, оботру князю кровавые его раны на могучем его теле”.\r\nО супружеской любви и верности, а также наставлениях о жизни в семье говорит и литературный памятник Древней Руси “Домострой”, относящийся к 16 веку. Цитата из этого памятника красноречиво говорит о том идеале любви, который сложился в средневековом русском обществе и, соответственно, в древнерусской литературе: “Доброю женою блажен и муж, и число его жизни удвоится — добрая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его; хорошая жена — благая награда тем, кто боится Бога, ибо жена делает мужа своего добродетельней: во-первых, исполнив божию заповедь, благословлена Богом, а во-вторых, хвалят ее и люди”.\r\nЭту же традицию продолжает и Карион Истомин со своим произведением, написанным по случаю бракосочетания Петра Первого и Евдокии Лопухиной, “Книга любви знак в честен брак”, в которой самое важное — это любовь супружеская: \\\"И наш ныне царь браку причастися, здравствуй, государь, в любви просветися, // С царицею ти на лета премнога, чада чад зрети желаю от бога\\\".\r\nЛитература Древней Руси, в отличие от западноевропейской, никогда не воспевала радостей любви, наслаждений любви.\r\n18 век открыл дорогу любовной лирике. Реформы Петра Первого сближали русскую культуру с культурой Запада. Они привели к постепенному отказу от традиций Домостроя. Теперь женщина не только имела право больше не быть домашней затворницей, но даже обязана была посещать ассамблеи, балы, маскарады и так далее. Важным фактором внедрения европейской культуры также было использование в высшем обществе иностранных языков (например, французского) для общения.\r\nПоявившиеся же к тому времени переводные произведения сильно повлияли на развитие русской литературы. К числу первых переводных произведений принадлежит роман Поля Тальмана, переведенный в 1730 году русским поэтом и переводчиком Василием Кирилловичем Тредиаковским. Стихотворные вставки из этого романа — наверное, первые классицистические произведения о любви на российской почве. Они и послужили началом к развитию русской любовной лирики. Цель данной работы — рассмотреть, как развивалась русская любовная лирика на протяжении 18 века. Мы обратимся к творчеству поэтов-классицистов, таких, как М. В. Ломоносов, А. П. Сумароков, Г. Р. Державин, их творчество будет рассмотрено в первой главе этой работы. Вторая же глава посвящена поэзии сентименталистов, среди них такие, как М. Н. Муравьев, И. И. Дмитриев, Н. М. Карамзин, Ю. А. Нелединский-Мелецкий. На протяжении всей работы мы будем рассматривать, как изменялось понятие о любви и на сколько это повлияло на развитие русской любовной лирики.\r\nРоссийская литература усваивала не только произведения переводной литературы, перенимались также творческие приемы классицизма: осваивались новые жанровые формы (оды, элегии, эклоги, пасторали), четко разделявшиеся на “высокие” и “низкие”, использовались мифологические мотивы, применялись греческие имена, аллегорические сравнения. Все эти приемы позволяли классицизму с его возвышенными нравственными идеалами и организованностью логических, ясных и гармоничных образов проявится на российской почве.\r\nВ 1780 – 90-е годы на смену классицизму приходит новое литературное направление — сентиментализм. Сентиментализм (в сравнении с классицизмом) более внимателен к конкретному человеку, его индивидуальным, “домашним”, чувствам.\r\nРазвитие русской любовной лирики происходило поэтапно, и от этапа к этапу внедрялись в литературу личные переживания конкретного человека, автобиографические подробности и внутренний мир автора.ЗаключениеИтак, обобщая все вышесказанное, мы делаем вывод, что русская любовная лирика 18 века развивалась стремительно. Если в начале века, кроме фольклорных любовных песен, мы встречаем только силлабические вирши, то уже в 30-х годах появляется переведенный В. К. Тредиаковским роман “Езда в остров любви”, издание которого положило начало развитию русской любовной лирики. Но аллегорическое изображение любви, традиции которого идут еще от средневекового “Романа о Розе”, не имело продолжения в русской литературе, так как Тредиаковский прервал эту традицию в своем переводе романа Тальмана. Последующими поэтами были восприняты традиции “Стихов на случай” (приложенных к “Езде в остров любви”), многие из этих стихотворений превратились в любовные песни и были очень популярны в середине 18 века. Тема любви не получает своего развития в творчестве М. В. Ломоносова (в его стихотворениях более прославляется любовь к Родине), но она ярко проявляется в произведениях А. П. Сумарокова, который воспевал любовь во многочисленных эклогах, идиллиях, песнях, продолжая традицию описания любви как страсти, начатую В. К. Тредиаковским, также он продолжает использовать образы античных богов в описании любви, в его творчестве, в отличие от Тредиаковского, появляется мотив неразделенной любви. Хотя Сумароков еще не выходит за рамки классицизма, его творчество (а особенно песни) является шагом вперед, в нем появляются личностные мотивы. Но особенно ярко этот мотив проявился в творчестве А. А. Ржевского, последователя А. П. Сумарокова. Его лирика — это своеобразный поэтический дневник, запечатлевший движения души читателя. Поэт-классицист Г. Р. Державин в своих стихотворениях использовал мотивы, во многом свойственные другому направлению — сентиментализму, он говорил о чувствах интимных, личных, которые не входили в поле зрения классицизма. В его лирике любовь становится радостным, светлым чувством, которое не может остаться неразделенным.\r\nА в это время на смену классицизму приходит сентиментализм, направление, которое по сути своей призвано отражать внутреннюю жизнь человека. Сентименталисты стремились к спонтанности, к тому, что чувства должны отражаться именно так, как требует сердце. Впервые сентименталистские мотивы получили свое развитие в произведениях М. Н. Муравьева, который ввел круг основных тем сентиментализма — тема любви и особенно дружбы, которая для сентименталистов была во многом важнее.\r\nН. М. Карамзин, создавший теоретическую базу русского сентиментализма, ввел в лирическую поэзию образ всеохватывающей любви. А И. И. Дмитриев, один из ближайших соратников Н. М. Карамзина, продолжил развивать в своем творчестве тему дружеской любви. И только в творчестве Ю. А. Нелединского-Мелецкого любовь между мужчиной и женщиной становится главной темой, и именно в его творчестве, наконец, начинают играть роль фольклорные мотивы, которые подвергаются изящной стилизации.\r\nХотя во многом сентименталисты говорят о любви еще весьма условно, но это уже громадный шаг вперед, к той искренности, которая поражает в лирике 19-го – 20-го веков. Все произведения любовной лирики 18 века оказали величайшее влияние на развитие всей последующей любовной лирики. И в 19-м веке Россия вступила в золотой век русской поэзии, первыми ласточками которого были поэты — ученики сентименталистов, например Батюшков и Жуковский.\r\nСамым же ярким явлением, венчающим этот этап развития русской лирики, был, конечно же, А. С. Пушкин, в творчестве которого объединились лучшие черты любовной лирики 18 века.Литература1. Антология мировой философии: В 4-х томах. — Москва, 1969. — Т. 1, Ч. 2.\r\n2. Бахмутский В. Я. Классицизм.// Литературный энциклопедический словарь. — Москва, 1987. — С. 157 – 158.\r\n3. Бруханский Л. Н. М. Н. Муравьев и легкое стихотворство.// XVIII век. — Москва – Ленинград, 1959.\r\n4. Валицкая А. П. Русская эстетика XVIII века. — Москва, 1983.\r\n5. Гудошников Я. И. Очерки истории русской литературной песни XVII – XIX веков. — Ленинград, 1938.\r\n6. Гуковский Г. А. История русской литературы и общественной мысли XVIII века. — Ленинград, 1938.\r\n7. Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века. — Ленинград, 1939.\r\n8. Гуковский Г. А. Русская поэзия XVIII века. — Ленинград, 1927.\r\n9. Гусев В. Песни, романсы, баллады русских поэтов.// Песни русских поэтов. — Ленинград, 1988. — С. 52 – 54.\r\n10. Державин Г. Р. Анакреонтические песни. — Москва, 1986. — (“Литературные памятники”).\r\n11. Дерюгин Д. А. В. К. Тредиаковский — переводчик. — Саратов, 1985.\r\n12. Дмитриев И. И. Стихотворения. — Москва, 1987.\r\n13. Домострой. — Москва, 1990.\r\n14. Древнерусская литература. — Москва, 1997.\r\n15. Западов А. В. Поэты XVIII века: М. В. Ломоносов. Г. Р. Державин. — Москва, 1979.\r\n16. Западов А. В. Поэты XVIII века: А. Кантемир. А. Сумароков. В. Майков. М. Херасков. — Москва, 1984.\r\n17. Истомин К. Книга любви знак в честен брак. — Москва, 1989.\r\n18. История русской литературы: В 3-х томах. — Москва – Ленинград, 1958. — Т. 1.\r\n19. История русской литературы: В 4-х томах. — Ленинград, 1980. — Т. 1.\r\n20. История русской поэзии. — Москва – Ленинград, 1968. — Т. 1.\r\n21. История всемирной литературы. — Москва, 1985. — Т. 3. — С. 45 – 51.\r\n22. Карамзин Н. А. Избранные сочинения: В 2-х томах. — Москва – Ленинград, 1964.\r\n23. Карамзин Н. А. Сочинения: В 2-х томах. — Ленинград, 1984.\r\n24. Кочеткова Н. Д. Ю.А. Нелединский-Мелецкий.// Краткая литературная энциклопедия. — Москва, 1968. — Т. 5. — С. 186.\r\n25. Лирика древней Эллады и Рима. — Москва, 1990.\r\n26. Литературное творчество Ломоносова. — Москва – Ленинград, 1965.\r\n27. Ливанова Г. Н. Русская музыкальная культура XVIII века. — Москва 1952. — Т. 1. \r\n28. Ломоносов М. В. Избранные произведения. — Москва – Ленинград, 1965.\r\n29. Макогоненко Г. П. Н. М. Карамзин.// Краткая литературная энциклопедия. — Москва, 1966. — Т. 3. — С. 393.\r\n30. Михайлов А. Д. Любовная лирика средневекового Запада.// Прекрасная Дама: Из средневековой лирики. — Москва, 1984.\r\n31. Муравьев М. Н. Стихотворения. — Ленинград, 1967.\r\n32. Новикова А. М. Русская поэзия XVIII – первой половины XIX века и народная песня. — Москва, 1982.\r\n33. Орлов П. А. Русский сентиментализм. — Москва, 1987.\r\n34. Песни русских поэтов: В 2-х томах. — Ленинград, 1988.\r\n35. Платон. Собрание сочинений: В 4-х томах. — Москва, 1990. — Т. 1.\r\n36. Позднеев А. В. Рукописные песенники XVII – XVIII веков. — Москва, 1927.\r\n37. Поэты XVIII века: В 2-х томах. — Ленинград, 1958.\r\n38. Поэты XVIII века: В 2-х томах. — Москва, 1972.\r\n39. Пуришев Б. Лирическая поэзия средних веков.// Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. — Москва,1974.\r\n40. Русский и западноевропейский классицизм. — Москва, 1982.\r\n41. Русская литература XVIII века. Словарь-справочник. — Москва, 1997.\r\n42. Русская литература последней четверти XVIII века. — Москва, 1985.\r\n43. Русская литература XVIII века и ее международные связи. — Москва, 1975.\r\n44. Русская поэзия XVIII века. — Москва, 1972.\r\n45. Русская эпиграмма. — Ленинград, 1988.\r\n46. Серман И. З. Поэтический стиль Ломоносова. — Москва – Ленинград, 1966.\r\n47. Серман И. З. Русский классицизм. Поэзия. Драма. Сатира. — Ленинград, 1973.\r\n48. Семенко И. М. И. И. Дмитриев.// Краткая литературная энциклопедия. — Москва, 1964. — Т. 2. — С. 704 – 705.\r\n49. Сумароков А. П. Стихотворения. — Москва, 1953.\r\n50. Сумароков А. П. Избранные произведения. — Москва, 1963.\r\n51. Тредиаковский В. К. Избранные произведения. — Москва, 1963.\r\n52. Философия любви: В 2-х томах. — Москва, 1990.\r\n53. Фридман Н. Р. Поэзия Батюшкова. — Москва, 1971.\r\n54. Харитонов В. А. Сентиментализм.// Литературный энциклопедический словарь. — Москва, 1987. — С. 375.\r\n55. Хейзинга Й. Осень Средневековья. — Москва, 1988.\r\n56. Шестаков В. П. Философия любви и красоты эпохи Возрождения. // О любви и красотах женщин: Трактаты о любви эпохи Возрождения. — Москва, 1992. — С. 3 – 14.\r\n57. Шишмарев В. Ф. Французская литература. Избранные статьи. — Москва – Ленинград, 1965.
|
|
